Но прежде чем продолжить рассказ о себе и своем детстве, позвольте уделить достойное внимание моему спасителю. Я считаю своим долгом поведать вам о том, каков он был. Предупрежу, однако, что хоть мне и хочется называть его, помимо patrono (итал. – покровитель), sauveur (фр. – спаситель), créateur (фр. – создатель), так же и другом, я не уверен, что могу этого сделать.
Мы вечно, особенно когда у меня окончательно сформировались собственные мнение и взгляды на жизнь, не могли прийти к компромиссу в каждом первом вопросе, каким бы пустяковым он ни был, и часто ссорились так, как порой не ссорятся злейшие враги. В прочем, в отличии от последних, обиды мы забывали так же быстро, как и находили новую тему для разногласий. Но главная причина, по которой, казалось бы, существо, создавшее и воспитавшее меня, не было мне ни другом, ни врагом, заключалась в том, что из-за злосчастной судьбы своей, преисполненной клишированной иронии, о который вы узнаете дальше, он так охладел сердцем, что, к сожалению, вспоминал о ком-либо, кроме своей беды, лишь в час их острой нужды или когда уже, по большому счету, было поздно для проявлений качеств «друга» или хотя бы неравнодушного, и наоборот, следовало бы быть хладнокровным, как это было с моей матушкой. Теперь, объяснив этот нюанс, я могу продолжить.
Я до сих пор вам его не представил. Свою жизнь он от рождения до смерти провел в мире Нор среди людей, и потому раз в 50-70 лет, иногда бывало и чаще, менял свое место жительства и, соответственно, имя. Но я назову лишь то, что было дано ему при рождении.
Ramon Llull — был каталанским миссионером, поэтом, философом и теологом, одним из наиболее влиятельных и оригинальных мыслителей европейского высокого Средневековья.
За свою довольно долгую, по меркам средневековья, прожитую под этим именем еще человеческую жизнь, он успел сделать достаточно, чтобы увековечить свое имя. Но вы, если не ставили перед собой цели подробно узнать о Средних веках или, допустим, алхимии или философии в частности, возможно и не слышали его. Однако, уже даже при жизни, через век с небольшим (Луллий был уже вампиром), ему приписывали то, чего он не делал, а особо завистливые и вовсе присуждали себе его заслуги, которые нельзя оставить без внимания. Но так как приоритетом моего повествования все же является пересказ его жизни, а не разбор заслуг, я лишь оставлю список самых выдающихся его работ, которые, правда, давно утратили актуальность, но представляют историческую ценность, чтобы, если жизнь моего покровителя вас заинтересует, вы смогли ознакомились с ними на досуге.
• "Компендиум логики аль-Газали"
• "Книга размышлений о Боге"
Быть может, его труды расскажут о нем больше, нежели я. А пока, постараюсь кратко поведать его нелегкую судьбу.
Он родился, как и я, вблизи границы, в городе, где пересекались сразу три культуры: христианская, еврейская, и, захватившая моего дорого покровителя настолько, что он до конца дней продолжал ее любить и изучать, арабская. Его родители, Раймунд Амадо Луллий и Изабелла де Эриль, родом из Барселоны, принадлежали к городской аристократии или, другими словами, к небольшой прослойке каталонской знати. Жизнь его складывалась как нельзя лучше, и для многих бы показалась сказкой. Отец Раймонда, согласно своему титулу, получил ряд владений от Хайме I, короля Арагона и одновременно графа Барселоны. Семья Луллиев обосновалась на Майорке и оказалась на достаточно высоком уровне в социальной иерархии острова, что в итоге помогло моему покровителю получить пропуск в высший свет. Карьера Раймонда при дворе началась с того, что он вошёл в окружение будущего Хайме II Майоркийского, когда тот официально стал наследником престола. Тогда Раймонд возглавил королевскую администрацию. Практически в то же время он женился на молодой Бланке Пикани. Несмотря на ранний брак, в котором родилось двое детей: Доменик и Магдалена (ее внучка в последствии воспитывала меня как своего ребенка, но об этом позже), – он вёл беспорядочную жизнь, о которой в последствии сожалел.
Мой создатель должен был закончиться свое обучение, начавшееся в библиотеках монастыря Санта Мария Ла Реаль и в монастыре Сан Доминго, где изучал латынь, философия, теология и право, естественные науки, в особенности медицину, а так же арабский (для этого он купил образованного раба, который преподавал ему язык, логику аль-Газали, и, вероятно, основы суфизма. Однако отношения с этим 10-летним учителем закончились не лучшим образом, так как Луллий ударил его за порицание Христа. В отместку тот попытался убить Луллия, и ранил его мечом. В итоге раба посадили в темницу, где он покончил жизнь самоубийством), в Париже. Но буквально сразу после отъезда туда, не пробыв и двух лет во Франции, поспешно вернулся на родину. Что же там с ним произошло, и почему он бросил обучение, мне так и не удалось узнать, но одно я знаю точно – чтобы там не произошло, это в корне изменило Раймунда. По возвращении из Парижа, где по иронии судьбы сейчас я пишу свои мемуары, мой покровитель претерпел личностный кризис. Он оставил двор и семью, и теперь в его жизни вместо науки главное место занял le Créateur (фр. – создатель, Бог). Конечно, он, как любой средневековый житель, и до этого был достаточно религиозным человеком, но после этого переломного момента, будучи твердо убеждённым в религиозной истине христианства, Луллий находил, что слишком мало делается для обращения неверующих и… не только.
В этом, пожалуй, и кроется причина будущих несчастий моего спасителя. Если бы он не стал поддерживать крестовые походы, которые до сих пор поражают своей жестокостью, злой рок, возможно, и обошел бы его стороной. Впрочем, мне прельщает считать, что все это изначально было замыслом его бога.
По инициативе Раймунда на костре, как и моя мать, была сожжена возлюбленная вампира только потому, что проявила к этому исчадью ада сострадание и позволила питаться своей кровью, уберегая тем самым остальных жителей. Но она настолько прониклась к этому омерзительному существу, что разделила его высокие чувства, ответив взаимностью. Они были сильны на столько, что даже под пытками она не выдала своего возлюбленного. Узнав о ужасной казне одной единственной из людей, не отвернувшейся от него в такое страшное время, чудовище, недолго размышляя как отомстить, на следующую ночь предстало перед моим покровителем. Так он ее описывал:
«Весь в крови, со светящимися, несомненно адским огнем, от ярости глазами явился он ко мне, в бешенстве расправившись уже с прочими причастными к казне его возлюбленной и других несчастных, которые не устояли перед соблазном Люцифера и были очищены святым огнем, чтобы окончить свою вендетту. При виде этого чудовища я впервые ощутил такой всепоглощающий страх, который должен был испытывать лишь перед Создателем нашим. Но он в тот миг, я чувствовал это, как почувствую жар от свечи, поднеся к ней руку, отвернулся от меня, оставив на растерзание монстру. Это чувство, чувство полного одиночества и непонимания, а после и глубокого раскаяния, только они и живут сейчас в моем мертвом сердце с той проклятой ночи. Мерзавец знал, как обречь меня на муки хуже тех, что в последние часы жизни испытывала его любовь. После того, как он напоил меня своей кровью и проследил за превращением, продлившимся до самого утра, вампир, дав «напутствие», вышел на свет божий (=солнечный) и сгорел в тот же миг. В отчаянии я думал поступит так же, прекрасно понимая, что теперь нет мне на земле места. Но из-за слабости духа, оставленного Спасителем, я не смог выдержать ту боль, которую причинил мне солнечный свет. Я ненавидел себя за это, ненавидел Всевышнего, что он допустил такое по отношению ко мне, к своему вернейшему из слуг. Но вскоре, рассмотрев это ситуацию с другой стороны, я понял, сколько возможностей в моём деле мне открылось. Теперь я был на равных со своим врагом. И смерть моя лишь доказала бы его силу.»
Но все же ему не удалось до конца примириться со своей судьбой. Да и кто бы смог? Как это ужасно, бороться против зла, а в итоге оказаться на стороне врага. Но мой покровитель, как понятно выше из его рассказа, который он поведал мне, когда проявилась вторая моя сущность, «подаренная» им, в новом облике не выбрал ни одну из сторон, сделав одиночество истинным своим наказанием. Однако, как он сам признался, порой дух его давал слабину, и он пытался найти кого-то, с кем мог бы сблизится. Чаще всего попытки были неудачными, отчего он тут же, не без боли и отчаяния, забывал такие помыслы. Со мной все же, без лишней скромности скажу, ему повезло.
Раймунд, помимо веры, не забыл так же и науку. Всю свою сломанную жизнь, не считая поимки и умерщвления тварей, пробравшихся из того мира в этот, он потратил на создание противоядия, которое в конце концов, увы, его и погубило. Надеюсь только, что мой дражайший друг, покровитель и спаситель, подаривший мне такую жизнь, которую, я уверен, не напади на мою мать тот вампир, не оправдавший возложенных Луллией на него ожиданий, я даже и представить не мог бы, нашел свой покой рядом со своим б-гом.
Ruben Jorge Montero
Souvenir #2
France, 1924
Игрок: Shamme
[/align]
