Незадолго до начала церемонии открытия спортивной Олимпиады между академиями, 28 сентября 2018 г
Предшествующий отыгрыш: совместный завтрак
Рубен Хорхе Монтеро, Исаак Смит
Двор
Рубен, выйдя из комнаты-квартиры Лестата , позволил себе наконец-таки избавится от напускного спокойствия. Сердце бешено стучало о рёбра, и мужчина уже жалел, что не удержался и так резко высказался. Он знал Лестата как облупленного, пусть даже они не виделись век, но Рубен без труда смог определить на какие точки стоит нажать. И соблазн был слишком велик, чтобы не увидеть реакцию. Боже этот взгляд, эти глаза… Сколько раз он так на него смотрел? Готовый порвать на куски, полный злобы и ненависти. Хорхе помнил самый первый раз, когда его светло-карие, почти золотые глаза впервые приобрели этот оттенок. Это было так давно, практически в самом начале их общего пути. В тот роковой день им обоим пришлось сделать нелегкий выбор, который оставил свой, самый значимый, особенно для Лестата, отпечаток.
И хоть вампир внешне изменился кардинально, внутри он был все таким же, каким его любил и обожал полукровка, и это выбивало почву из-под ног. Но Хорхе не мальчишка, чтобы не суметь скрыть свою привязанность и душевные терзания. Он просто уже не в силах выносить то одиночество, в которое себя же и загнал. Он чувствует себя как триста лет назад, когда умер его покровитель – никому не сдавшимся, сейчас уже стариком, о котором если кто и думает, то только о том, когда же он уже помрет. И Рубен чувствовал, что, если ничего не предпримет, его кончина не за горами. И ему вдруг стало страшно, что он так же и умрет, как жил: чужой для всех и каждого, кроме этих двух – Лестата и Аби. У пусть первый его ненавидит, пусть проклинает, но он все равно ему не посторонний, как бы тот этого не хотел. Он, даже испытывая весь этого негатив, доказывает, что ему не все равно на полукровку, а больше Рубену и не нужно.
Он думал об этом уже находясь на улице. Свежий воздух приятно освежил. Стоя в тени деревьев, Рубен не спеша затягивался. Он тщательно осматривал все, что попадало в поле зрения антрацитовых глаз: большая территория Академии, которую заливает яркое осеннее солнце – погода сегодня ясная; каменные здания, новый спорткомплекс; разной масти и породы посетители олимпиады. Мужчина приметил парочку интересных на внешность, среди них были: высокий смуглый брюнет, полненькая девочка негритянка в компании подводного принца и потомка ночных драконов, несколько пар близнецов из знатных родов в компании еще одной королевской особы и все прочее. Все они уже отправляются туда, где будет проходить церемония, а полукровка не хочет туда идти.
Но тут он замечает боковым зрением что-то не сильно понятное, одетое во все темное, с капюшоном на голове и в черных очках, подходящее сбоку. Это не вызывает интереса от слова совсем. Монтеро в свое время насмотрелся на все возможных таких бродяг, так что сейчас от подобного, да еще и на территории Академии, где проходит такое значимое событие, у него аж свело зубы. Выбросив наполовину выкуренную сигарету, полукровка специально развернулся спиной к подходящему, давая понять, что уходит и не собирается обращать на него внимания.
– Дядь, а дядь! – фамильярно окрикивает его незнакомец. Хорхе только глубоко вдыхает и уже жалеет об этом: от типа дурно пахнет. Но есть что-то в этом запахе на удивление знакомое, и любопытство берет верх. Полукровка чу-чуть оборачивается, парень тут же широко улыбается. – Дядь, сигаретки не найдётся? – бродяга быстро облизывает свои полные, разбитые губы — помяли его, видимо, знатно.
– Это была последняя, но я не докурил, – Рубен с открытой насмешкой кивает в сторону, куда выбросил сигарету. Незнакомец сильнее, однобоко улыбается.
– Да, да ладно, дядь. У таких как ты обязательно пачка, пачка всегда полная имеется. Стрельни одну. – Незнакомец явно не намерен уходить с пустыми руками. Хорхе демонстративно решает похлопать и порыться в своих карманах. Он так увлечённо это делает, что не замечает, когда у парня умудрилась треснуть губа (видимо от того, что он много улыбался), и потому запах его крови, абсолютно точно знакомой, застает врасплох.
– А во, во внутренних пиджака? – увидев заминку, решает подсказать парень, и Рубен, все ещё пытаясь уложить в голове полученную информацию и получше принюхаться, лезет во внутренний карман, где и вправду был портсигар.
– Ну, ну вот! Другое дело, – парень вытащил из карманов олимпийки свои бледные худые руки с разбитыми костяшками, потирая их. Теперь уже Рубен осматривал его с неподдельным интересом. Он, конечно, понимал, что во всякой семье не без урода, но чтобы с ними поддерживали связь... Но это личное дело Ника, да и вообще, учитывая его напряженные отношения с кланом, то, что этот парнишка тут — вполне логично. Хорхе достаёт две сигареты, а точнее сигариллы: одну себе, другую — незнакомцу.
– Спасибо, спасибо, дядь. А огонька не будет? – парень с наслаждение сжимает пухлыми губами фильтр, который тут же впитывает кровь; сам он, кажется, и не заметил, что ранка вновь открылась. Монтеро убирает обратно портсигар и достаёт спички. – Серьезно? Да вы, дядь...
– Рубен, – чиркнув спичкой, перебил полукровка парня. Это обращение его уже нервировало. Смит поспешно склонился, чтобы прикурить. С такого ракурса можно было заглянуть за тёмные очки парня, которыми он, как и думалось мужчине, скрывал немаленький темный фингал. – Вкус становится более насыщенным, – так же прикурив и затянувшись, пояснил испанец.
– Исаак, – представляется парень, прислушиваясь к ощущениям. – Вполне, вполне. – Соглашается, выдыхая сизый дым.
Они оба замолкают. Исаак курит быстро, раза в два или три быстрее, чем новый знакомый. Он чувствует все время изучающий взгляд, и думает, что это из-за побитого вида. – Дя... Ру-Рубен, у вас так-то вид не лучше. – Очки скрывают бегающие глаза, которые не могут остановится на чем-то одном и рассматривают сразу всего мужчину: его необычный профиль, тронутую сединой бороду, глубокие морщины, помятую водолазку, татуированные руки, (на костяшках набито какое-то слово, но Ис видит лишь пару букв), грубые пальцы, сжимающие темно-коричневую сигариллу (она, в отличии от сигарет, не тлеет на ветру), выкуренную лишь на половину, – на ум приходить только одно слово, которое кратко и лаконично может полностью описать этого типа — щеголь.
– Думаешь? – сухо усмехается мужчина от такого замечания. Он понял намёк на то, что слишком пялится, и теперь четко смотрел парню в глаза. Ису даже стало не по себе, что за столь тёмными стёклами его взгляд поймали.
– Уверен. Вас, вас помели даже хлеще, чем меня. Осторожнее с, с этим. – Парень стушевался и отвернулся. Он над чем-то раздумывал, судя по тому, как активно начал кусать губы. – Ру-Рубен, а вы тут случайно не видели такого высокого брюнета, брюнета, он тут...
– Директор? – тонкие губы тронула снисходительная улыбка, которая стала ещё шире, стоило мужчине увидеть, как удивленно приоткрылись полные искусанные губы паренька. Тот, оставив при себе вопрос, лишь медленно кивнул. – Скоро начинается церемония открытия, возможно, он уже там, – Хорхе кивнул в ту сторону, куда стягивались все пришедшие.
– Спасибо, – молчание, парень явно хотел спросить что-то ещё. – Слушай, дядь, а стрельни ещё, еще одну. Или дай эту докурить, а то ты все тянешь, тянешь, аж страшно становится за того, того, кто с тобой в постели. – Попытался пошутить парень, но так и не понял, как на такого рода шутку отреагировал новый знакомый. Но сигариллу тот отдал. – Дай, дай бог тебе здоровья. – Парень тут же крепко-крепко затянулся. – Еще увидимся, дядь! – попрощавшись, Исаак отправился туда, где скоро должно начаться знаменательное событие, которые ещё долго будут вспоминать, и о котором будут рассказывать следующим поколениям.
