Всем хорошо известна история о том, как Сунзуки попал в банду, а вот что было дальше, знают лишь единицы.
~~~~~~~~~~~~~~
　– Да угомонись уже! Как же хорошо было, пока ты был в отключке, – ругаясь, Грег пытался поймать метавшегося по комнате альбиноса.
　Испуганно расширенные бесцветные глаза по-звериному смотрели  на непонятно откуда взявшегося рыжеволосого парня. Наличие незнакомца — полбеды, больше всего Далтона беспокоило, даже пугало, помещение, в котором он сейчас находился. С перепугу обстановка напоминала парню одну из приемных главврача в психушке. Было одно но, которое парень заметил лишь немного успокоившись: беспорядок, который точно бы не допустили в больнице.
　– Ничего плохого я тебе не сделаю. Мне просто нужно закончить обработку твоих ран.
　Глубоко вдохнув, Рыжик остановился посередине комнаты и поднял руки, тем самым показывая, что ничего у него в них нет.
　Отшатнувшись от последнего движения, Лео оказался в углу, который был ничем не заставлен. На полу, мешаясь под босыми ногами, валялась шторина, о которую альбинос запнулся и упал пятой точкой на пол. Продолжая следить за каждым шагом рыжего, он отполз еще на несколько сантиметров назад, пока не ощутил спиной холод бетонной стены. Согнув исхудавшие и покрытые, как и все тело, синяками и порезами ноги, он прижал их к себе и сжался, пытаясь слиться со стенкой и казаться еще меньше, чем есть.
　Постояв не двигаясь еще несколько минут, Нил присел на корточки, чтобы быть со своим гостем на одном уровне.
　– Меня зовут Грег. Ты сейчас находишься в доме моей банды, – спокойным тоном начал пояснять парень, желая этим успокоить альбиноса, но, кажется, делал лишь хуже. В итоге он опустил голову и, обхватив обеими руками, растрепал волосы. – Ладно, я дам тебе время успокоиться, и тогда поговорим.
　Рывком Грег поднялся и вышел из комнату. По голосам в коридоре можно было понять что его там ждали.
　– Зачем ты притащил этого задохлика сюда? Он окочурится ночью, а нам потом отвечать!
　– Не переживайте, отвечать буду я. К нашему гостю не лезть, пока не разрешу, а сейчас мне нужно отдохнуть, – голос Грега звучал устало, что не удивительно, учитывая несколько бессонных ночей.
　После были слышны лишь удаляющиеся шаги, а следом наступила тишина, нарушаемая лишь звуками включенного телевизора, доносящими из глубины дома.
~~~~~~~~~~~
　Прошли сутки, наступил поздний вечер. В логове стояла абсолютная тишина, и, казалось, что все покинули это место, бросив подобранное вчера недоразумение совершенно одного. Именно такие мысли клубились в светлой голове Лео последние три часа. Сутки он провел не сомкнув глаз, все думая и думая о намерениях того рыжеволосого. Не могло быть так, что Рыжик – так Лео мысленно для себя прозвал Грега – решил помочь по доброте душевной. Альтруизму место в книжках, сказках даже. В реальном мире нет никакой душевной доброты, за ней обязательно что-то скрывается.
　Далтон не раз убеждался в этом. В последний раз он поверил в желание помочь группе мужиков лет под сорок. Тогда он сразу не заметил их ухмылочки. Они собирались нажиться на парне: за его поимку обещали неплохие деньги. Только мужики не учли прыткости своей находки, когда та, интуитивно почувствовав опасность, сделала все возможное, чтобы вырваться из капкана. Сравнение с этим браконьерским инструментом для ловли животных не случайна – Лео потерял кисть руки, желая получить свободу. О своей потере парень вспомнил часа через полтора после встречи с рыжеволосым. Точнее, она сама напомнила о себе, отозвавшись чудовищной болью, испытанной во время потери части конечности.
　Еще несколько минут Лео слушал окружавшую его тишину и шепот из темноты о том, что нужно выбираться отсюда, прежде чем подняться и тут же осесть обратно. Ноги онемели и при каждой попытке ими пошевелить, а уж тем более ходить, отзывались тысячью иголок, от которых пришлось прикусить губы, чтобы не взвыть. Через несколько минут кровообращение восстановилось, и юноша предпринял новую попытку подняться. Устояв, он сделал несколько неуверенных шагов в сторону двери, не отрывая руки от стены, служившей ему опорой.
　В какой-то момент Далтон остановился и схватился рукой за живот, стоило тому напомнить, сколько дней он пустовал. «Поесть бы,» – переждав спазм, азиат выпрямился, мечтательно прокручивая в голове образы пирожных и тортов, которые видел в витрине кондитерского магазина. Во рту начали выделяться слюни, которые юноша с горечью сглотнул, перед этим потрясся головой из стороны в сторону, отогнав наваждение. Нельзя. Не сейчас. Продолжив «ползти», он вскоре добрался до двери и уже положил руку на ручку, как совсем рядом раздался звук шагов.
　Прежде чем Далтон успел что–то сообразить, а тем более сделать, дверь распахнулась, впуская внутрь фигуру, которая занимала весь дверной проем. Уже после альбинос заметил белый халат и чемоданчик врача, а по началу на него накатил шквал паники, сметавший все на своем пути. Пошатнувшись на своих тощих ногах, Лео снова оказался на полу и первое, что сделал, когда очнулся, попытался отползти подальше, но уперся спиной в кровать.
　– Вы с ним что тут делали? – посмотрев на напуганное создание, врач повернулся вполоборота к Грегу.
　– Ничего. Я нашел его вчера ночью, принес сюда и всего лишь обработал раны как умел, – посмотрев на коллегу своей матери, спокойно ответил Рыжик. – Меня беспокоит его рука. Видно, что «ампутировали» не профессионалы и могли занести заразу.
　– Эхехе, – только и выдохнул мужчина, пройдя в комнату и расположив свой чемоданчик на столе. – Как зовут нашего пациента?
　– Не знаю, – пройдя следом, Нил прикрыл за собой дверь и взглянул на альбиноса. – Он вообще не говорил.
　– Что ж. Для начала вколем…
　Что было сказано дальше альбинос не услышал, перед глазами уже стояли трое медбратьев и один из них в руке держал шприц.
　– Не бойся, больно не будет. Ты просто немного поспишь, – голос был реален и в то же время каким–то глухим, словно ему приходилось пробиваться через невидимую стену.
　– Не-э… – язык был словно ватным и не хотел слушаться своего хозяина, а голос дрожал, наполненный исступленным страхом.
　– Что? – замерев, рыжеволосый парень и доктор переглянулись, удивленные в равной мере. – Ты все-таки умеешь говорить? А то я было подумал... – выдохнул Грег, облегченно.
　– Не~не на~надо, – альбиносу хотелось кричать, биться, истерить, но от чувства безысходности горло будто сжали клещами, да так, что и дышать стало трудно. Учащенно дыша, он запустил в свои давно небелые волосы пальцы, впиваясь ими в кожу головы.
　– Тише, тише, – отложив шприц на стол, доктор попытался подойти к пациенту, но был жестко остановлен сыном своей коллеги.
　– Не подходите, – повышая голос, начал Рыжик, – разве не видите, что он на вас так реагирует?!
　– Прости, но я не детский психолог, чтобы разбираться в ваших закидонах.
　– Закидоны тут только у тебя, – заводясь с пол-оборота, ответил Грег.
　– Что? Как ты разговариваешь со взрослыми!
　– Да пошел ты со своими нравоучения. Можешь моей матери так и передать причину не выполнения своей работы, а сейчас проваливай отсюда, – с каждой секундой становилось все напряженнее. Казалось, что Нил накинется на мужчину и силой выставит из комнаты.
　 – Поверь мне, я это так не оставлю!
Задыхаясь от возмущения, доктор быстро уложил свои вещи в чемоданчик, чуть не уколовшись об иглу шприца, и буквально вылетел из комнаты. Послышался громкий хлопок входной двери и обеспокоены голоса синевласок.
　 Постояв, не двигаясь, еще несколько минут, Грег с осторожностью подошел к альбиносу и, присев напротив, протянул и положил руку на светлую голову.
　 Почувствовав прикосновение, Лео взметнул взгляд загнанного зверя на Рыжика и, встретившись с его обеспокоенным и в тоже время таким теплым, замер.
　 – Не бойся. Мы с парнями не дадим тебя в обиду. Пускай они ворчуны похуже дряхлых стариков и никогда этого не признают, – с начала лишь кончиками, а после и всей ладонью тот начал поглаживать светленького по голове. – Ой, – вдруг вскрикнул он, заставляя Далтона вздрогнуть. – Ты наверняка ужасно голоден, а я тут размусоливаю. Сиди здесь, сейчас чего-нибудь соображу, – поднявшись, Грег быстрым шагом вышел из комнаты.
　«Поесть и правда было бы неплохо,» – промелькнуло в голове альбиноса, пока он, изучая дверной проем, пытался понять произошедшее.
~~~~~~~~~~~
　Спустя пять-шесть дней на совещании банды было решено устроить найденышу банный день. А то на эти спутанные, как у ведьмы, грязно-серого цвета волосы и отросшие, наполовину сломанные ногти было невозможно смотреть. В первые дни для обработки ран и порезов Грег постарался обтереть тело альбиноса, но этого было недостаточно и, в некотором роде, опасно: грязь могла вызвать заражение и привести к чему-то посерьезнее ампутации руки.
　На деле же претворить план в жизнь оказалось куда сложнее. Больше всего проблем доставили сопротивления альбиноса. Видите ли, он не хотел, чтобы ему кто-то помогал привести себя в порядок, и отсутствие кисти руки его вовсе не смущало. Получив отказ от помощи, Рыжик и синевласки решили справиться с проблемой силой. Да, пацан был мелким, юрким, но еще не до конца успел восстановиться.
　Привести оставшуюся кисть альбиноса в порядок – то есть подстричь ногти – было тем ещё испытанием. Все без исключения были исцарапаны и покусаны не хуже, чем какой-нибудь дикой кошкой. Для стрижки пришлось пойти на крайние меры и крепко привязать мальца к стулу. После попыток освободиться, несмотря на жалостливые взгляды обращенные к Грегу, Лео был сначала лишен общего объёма свалявшихся колтунов, а следом пострижен машинкой почти под ноль. Дальше шла очередь водных процедур. Усадив альбиноса в ванную, Грег принялся настраивать температуры воды и намыливать мочалку.
　Прикрыв глаза, Далтон стал ожидать конца мучений. Сам того не заметив, он погрузился в глубокую дрему. Возможно, причиной стал успокаивающий звук воды, обдающей приятным теплом стекая по спине, груди и плечам, а может «мурлыканье» рыжеволосого.
　Очнувшись, Лео ощутил себя в полной пустоте сидящим в непонятной плоскости. Поднявшись, он попытался сообразить, что делать дальше. Было бесполезно полагаться на зрение, обоняние или слух – вокруг только темнота и тишина. Неожиданно парень вспомнил, что уже бывал в этом месте ранее. Правда тогда здесь был туман, оберегающий его от странного темного призрака. Сейчас не было даже того загадочного ощущения чужого присутствия – это одновременно успокаивало и больше настораживало.
　Решив на свой страх и риск сделать шаг вперед, Лео ощутил невидимую тропинку. С прошлого раза Далтон усвоил правила этого места: все лучше, чем оставаться на месте. К тому же, уже через несколько метров Лео наконец смог что-то почувствовать Не органами чувств, нет, они по прежнему, кроме осязания, были бесполезны, но чем-то более глубоким. Нутром. Этим самым нутром он чувствовал, что впереди его ждет нечто, способное повернуть течение небольшой речушки, сходной с его жизнью.
　Трудно было понять, сколько минут, а может часов, Лео шел. Он шел и шел, а под босыми ногами вырисовывалась сначала песчаная тропинка, плавно переходящая в гравий, а после ставшая мраморной плиткой. Менялась дорога — добавлялись органы чувств. Зрение к нему вернулось последним. Когда чернота перед глазами исчезла, Далтон в пустоте, где была только тропинка, увидел перед собой зеркало.
　Оно было ему знакомо – в прошлый раз его встречало точно такое же зеркало в пол, в котором Лео мог рассмотреть себя в с ног до головы. Отражения было без искажений, а от самого полотна зеркала исходило манящее свечение. Хотелось превратиться в мотылька и полететь к возможно опасному свету, так он манил. Но человек не способен на метаморфозы, а насекомые, хоть и умеют превращаться, однако принять форму другого вида, например Homo sapiens, никогда не смогут.
　Кем ты рожден, тем и остаешься. Но не всех это устраивало. Тот темный призрак, странная черная тень, преследующая Лео в прошлый раз, кажется, он опровергал это заблуждение. Нашептывал со спины, кем Далтон может стать, если только примет предложение. И зеркало показывало Лео его метаморфозы. Это было пленительно. Вспомнив, что альбинос тогда видел своим отражением, он вплотную подошел к зеркалу, надеясь ощутить подобное чувство.
　“Но есть условие…”
　– А?
　Лео резко обернулся. Прямо за спиной послышался голос того призрака. Но сейчас в темноте никого не было.
　Повернувшись обратно к зеркалу, Далтон обнаружил небольшое пятнышко в районе своей груди. Он приложил руку к своей груди, но пятно не исчезло – было на зеркале.
　“Всего одно маленькое условие”
　Снова послышалось со спины, снова Лео обернулся. Никого и ничего, кроме пустоты. Такой плотной и всепоглощающий, что свечение зеркала не могло пробиться и на пару десятков сантиметров. Или могло?
　Лео, уже предчувствуя нечто ужасное, осторожно повернулся к зеркалу. Пятнышка на нем уже не было. Было огромное грязное пятно, закрывающее почти всю грудь. И еще одно! Оно закрывало половину головы. Да что же это?
　Лео потянулся к зеркалу, собираясь стереть эти мерзкие пятна, но стоило его пальцам коснуться поверхности – по зеркальной глади поползли трещины. Испуганно отшатнувшись, японец, за мгновение до того, как осколки осыпались на пол, увидел как его собственное, разбитое на множество отражений лицо, зловеще ухмыляется.
　Продолжая смотреть на пустую раму от зеркала, Лео вдруг почувствовал себя таким же пустым внутри. Как когда проснулся в детском доме ничего не помнящий, потерянный и брошенный. Он учился заново жить. Неужели снова?..
　Рама начала таять, как и сотня осколков на холодной поверхности мрамора. Метнувшись к последним, Далтон успел схватить один из них и тут же вскрикнул от внезапной, такой натуральной боли. Но внимание парня с порезанных пальцев быстро переключилось на отражение в кусочке зеркала. Увиденное заставило его расширить глаза и, тряхнув головой, желая отогнать наваждение, снова в него вглядеться. Проделанное мало помогло, взору паренька до сих пор была представлена картинка в ванной комнате, самим альбиносом и Рыжиком.
　Сквозь густую толщу темноты и пустоты послышался тихий голос Грега, напевающий что-то, а спустя секунду ему словно стало вторить женское пение. Прислушавшись, Лео замер, почувствовав, как то отзывается в его сердце. Этот тембр с нотками нежности были знакомы японцу и в то же время не узнаваемы. Он не был похож на голоса нянечек из детского дома, что запутывало с каждой секундой сильнее.
　– Лео?
　Продолжая тихонько напевать мелодию услышанной сегодня песни, Грег вернул душ на место и, взяв полотенце, вернулся к альбиносу. Когда тот не отозвался, Грег издал звук непонимания ситуации, а следом, пока в его голове происходил активный мыслительный процесс, нахмурился. В первую очередь пришла мысль взять беленького за плечи и потрясти, что Рыжик незамедлительно сделал. Когда этот способ не помог, парень сглотнул, чувствуя волну, готовую поглотить его с головой.
　– Очнись уже! – стараясь не растерять остатки спокойствия, Нил сделал еще одну попытку дозваться, повысив голос на несколько тонов. Через несколько секунд Далтон слабо зашевелился, но вместо того, чтобы открыть глаза и успокоить своего спасителя, начал заваливаться. У него температура.
　Выдохнув, Грег хотел положить руку альбиносу на голову, но остановился на лбу. Сразу возникло море вопросов: как, когда, почему? Все они так и остались висеть в воздухе, а Нил завернул бедолагу в полотенце и, взяв в на руки, понес в комнату.
　– Что, уже закончили? – услышав шаги, Джонни повернул голову в сторону источника шума, и от удивления у него расширились глаза.
　– Что случилось? – пока брат переваривал информацию, Джим поднялся, чтобы помочь главе.
　– Джонни, ты у нас быстрый. Бегом ко мне домой и приведи мою мать!
　– А если ее не будет? – поднялся на ноги названный, готовый как спринтер в любую секунду умчаться.
　– Придумаешь что-нибудь. Почему я должен тебя учить!? – несколько разозлился Грег.
　– Мне принести аптечку? – поднявшись, решил уточнить Джим, пока его не обматерили за медлительность. Раз с Джонни Грег не особо сдерживал своих эмоций, то явно был на пределе.. Всему виной было волнение за альбиноса, Джим знал это по себе.
　– Да, – коротко кивнул Грег.

　За полуприкрытым шторой окном разбушевалась непогода. По стеклам барабанили тяжелые капли дождя. Складывалось впечатление, что из синевато-черных туч хлынул самый настоящий град.
　В полумраке комнаты, освещаемой тусклым светом настольной лампы и редкими вспышками молний, сидел Грегори. Внезапно свалившаяся проблема сделала из молодого парня дряхлого старика. Поникшие плечи, согнутая спина и низко опущенная голова были признаками отчаяния, заполнившего все уголки его разума. Мысли и вопросы, клубящиеся в голове юноши, были похожи на пытку. Да еще и чертово время, утекающее сквозь пальцы… Кто знает, что за болезнь внезапно подкосила альбиноса, и насколько она опасна в случае промедления? Конечно, Грег постарался оказать первую помощь, вколов Лео жаропонижающее. Но без помощи врача им не обойтись, а Джонни и Лилиана не особо торопились.
　Осторожно, будто боясь сломать, рыжеволосый сжимал руку Лео, прижимая ее тыльной стороной ладони ко лбу. Если бы все сложилось по-другому, и Нил не отказался от желания выучиться на врача, то сейчас мог помочь хоть чем-то.
　Мама часто брала его с собой на работу, так как оставить дошкольника было не с кем. Она оставляла Грегори в ординаторской и строго наказывала сидеть там, пока сама занималась своими должностями обязанностями. Грегу смешно вспоминать, как мать пыталась ему наставлять. Неужели она правда думала, что строгий голос и сдвинутые к переносице брови заставят такого энергичного шалопая как он сидеть на месте? Но он правда старался.
　Сначала в больнице внимание привлек большущий, тяжеленный справочник заболеваний, который маленький Грегори еле мог поднять. Нил с интересом погружался в его чтение, хоть многое ему было и не понятно. Перевод особо заумных слов он спешил спросить у матери или медсестер. Постепенно мальчик проникся работой медиков и помощью другим людям.
　Поэтому от теории хотелось перейти к практике. Как оказалось, изучать коридоры и палаты было куда увлекательные, чем тонна непонятных слов. В основном потому, что во время блужданий его находили новые знакомства.
　Но из всех пациентов Грегори отчетливо помнил только одного. Истощенного, прикованного к постели парня-инвалида по имени Маркус Лойт. Он был родом из Италии, и в больницу попал благодаря неравнодушным врачам в благотворительном фонде. Его мать, к сожалению, осталась в Европе. Грег помнил грусть на лице Маркуса, когда тот неохотно вспоминал о ней.
　Итальянец был одним из немногих, кто не сразу принял огневолосую непоседу. Но Грег был достаточно настойчивым, и уже спустя неделю они общались как друзья. Стараясь развлечь и повеселить нового друга, Грег каждый раз притаскивал с собой что-нибудь: книги, поделки или вкусняшки из дома. Ему особенно нравилось, когда слабая рука Маркуса взъерошивала его рыжую копну волос – Грег думал, что это признак того, что парень идет на поправку.
　Сейчас Грегори понимает, каким же ребенком он был. И, видимо, некоторая простодушность и вера в лучшее осталось, иначе как объяснить всю ситуацию с бедным найденышем. Нил отпустил руку альбиноса, и вытер испарину с его лба. Сейчас он чем-то напоминал Лойта.
　Грег был с ним в палате, когда парень умер. Был на удивление безумно солнечный день, мама подарила за хорошее поведение новенького робота-трансформера. Мультик про трансформеров был любимым детской картиной Маркуса, поэтому так хотелось показать ему робота и обсудить все прибамбасы игрушки. Когда сердце Лойта остановилось, Грег отвлекся на что-то, то ли рылся в сумке, то ли еще – это стерлось из воспоминаний. Зато отчетливо врезались в память лица врачей и медсестер, вбежавших в палату. Они выпроводили парнишку из палаты, возле которой его и нашла Лилиан, забрав в ординаторскую. Разговорами и вкусняшками она пыталась отвлекла сына от случившегося в палате. С того случая овсяные печенья ему до сих пор кажутся горькими.
　Мама не сказала ему правду сразу. Удивительно, что она раньше не подумала о том, как будет знакомить ребенка со смертью, раз уж взяла за привычку брать его в больницу. Грег ведь и вправду тогда не понял, куда пропал его друг. Лилиан сказала, что он в закрытом для посещений корпусе. Маленький Греги считал дни, надеясь, что Маркуса скоро выпишут, и он сможет подарить ему редкого мини-робота из своей коллекции.
　Правда раскрылась несколькими днями позже из-за подслушанного разговора медсестер. Тогда уже матери пришлось рассказать Грегори, чем же заканчивается жизнь, что это не «конец», потому что ушедшие люди продолжают жить в сердцах и душах живых. Но на вопрос мальчика: «Зачем же лечить, если все равно всех ждет один конец?» – Лилиан могла ответить с трудом. С того дня походы Грегори на работу к маме начали сходить на нет, как и его интерес к медицине.
　Приближающийся шум голосов из коридора заставил Грега открыть глаза и поднять голову. Несколько секунд он находился в оцепенении, но вскоре привычная эмоциональность возвращаться. Перед тем как его мама зайдет в комнату, нужно взять себя в руки и выглядеть спокойно, чтобы не происходило. Иначе Лилиана в привычной себе манере обвинит в гнетущем состояние сына альбиноса, — что ж, она окажется права — а раз Лео произведет на нее «плохое» впечатление, она и вовсе может отказаться его лечить. Именно мысли о последнем заставили рыжеволосого внутренне встряхнуться, приободриться и, поднявшись, направиться к двери.
　– Проходите сюда, – открыв дверь, Джим любезно предложил пройти Лилианы первой.
Окинув помещение взглядом, женщина сразу зацепилась за худощавого паренька, лежащего на кровати.
　– Этот мальчик и есть тот самых задохлик, которого ты подобрал? – вопросительный взгляд Лили устремился на сына.
　– Джонни! – обреченно выдохнул брат близнец названного, в то время как Грегори ограничился кивком головы.
　После нескольких минут внутренней борьбы, Лилиан приняла единственно верное для себя решение. Столько всего свалилось в последние дни. В особенности ее волновало состояние своего чада, слишком быстро привязавшегося к незнакомому парнишке. Эта его нападка на коллегу… Почему Грегори с ничего был так зол? Лили еще предстояло во всем разобраться,
　– Мне нужна тишина. Надеюсь, никто не будет мешать.
Услышанное никаким образом не подействовало на парней. Переглянувшись, они продолжили стоять на прежних местах, пока мисс Нил силой не выгнала их коридор.
　– Мы пойдем чайку заварим.
　– Ага.
　– Ты тут останешься?
　– Идите уже, заваривайте что там хотели.
　– Хорошо, – со вздохом согласился Джимми.
　– Не будем приставать, – тихонько добавил Джон, и на этом близнецы удалились в сторону кухни, а Грег, прислонившись к косяку, тихонько приоткрыл дверь.
　Не то чтобы он не доверял матери, просто беспокойство никак не хотело отпускать его разум. Даже если шанс быть пойманным за подглядыванием был слишком высок, он был готов к риску. Только ради чего или кого эти переживания и страдания? Неужели всему причиной один маленький альбинос, ставший за несколько дней кем-то больше человека с улицы? Устало прикрыв глаза, парень вздохнул. Сейчас он был эмоционально не готов отвечать на все те вопросы, которые с каждой минутой только увеличивались. Стоило вернуть свое внимание к наблюдениям за матерью и ее способами лечения нового пациента.
　Нил посмотрел в щель между дверью и косяком, и от удивления у него расширились глаза. Будь в комнате светлее, можно было и не заметить свет, обволакивающий руки Лилианы, словно перчатки. Раньше Грег замечал некоторые странности матери, но она всегда мастерки выкручивалась из попыток сына узнать правду. Теперь он, увидев все воочию, стал понимать ее желание остаться в комнате одной.
　«Значит, тот свет мне не показался,» – в памяти юноши всплыло воспоминание запыленное временем. Кажется, ему было семь или восемь лет, когда, пробегая мимо родительской спальни он увидел нечто белое за плечами мамы. Под грузом детских проблем и вступления в подростковый возраст этот случай благополучно забылся. Зато сейчас бахнул с новой будоражащей душу и тело силой.
　От волнения у Грегори сперло дыхание, и он сделал неуверенный шаг назад, словно желая сбежать от призраков прошлого. Прерывистый вдох и не менее тяжелый выдох, кажущиеся слишком шумными, заставили Грегори покинуть свой пост наблюдения. Стоило позволить мозгу переварить новые-старые данные, чтобы позже основательно обсудить все с матерью.
~~~~~
　Спустя полчаса в гостиную, где на диванах расположились парни, зашла Лилиана.
　– Вам известно имя мальчика? – не став терять время на рассказы, что вышло по итогам осмотра альбиноса, спросила женщина.
　– Осмотр окончен? – Грег с воодушевлением поднялся навстречу матери.
　– Да, – отделавшись коротким ответом, Лили вернулась к более важному вопросу. – Мне нужна хотя бы минимальная информация о найденыше, чтобы договориться о месте в больнице.
　Трудно было не заметить торопливость ее речи и отблески беспокойства в глазах. На попытку узнать причину, она лишь отмахнулась, создавая еще больший накал эмоций внутри сына.
　– Информация есть. Но он не поедет в больницу.
　– Греги, не начинай старую пластинку, – протяжно заныл Джонни. – Миссис Нил не один год работает в больнице, ей лучше знать.
　– Лео останется здесь и точка, – сложив руки на груди, нахмурился Грегори. Не в его манере поведения было оспаривать решения матери, только если они уж слишком противоречили его. Сейчас был как раз тот случай, когда Грег для себя все решил и мнение мог поменять лишь под натиском весомых доводов.
　– Греги, не упрямься. Для мальчика так будет лучше, – Джонни тем временем продолжил навязывать свою точку зрения.
　– Послушай мать, она дело говорит. К тому же, она квалифицированный врач, – а Джим ему вторил. Только делал это мягче, чтобы раздражать главу еще сильнее.
　– Милый, врачи позаботятся о твоем найденыше. Ты в любой момент сможешь проведать его, – благодарная за поддержку мальчиков, Лили улыбнулась, и с надеждой взглянула на сына.
　– Это ради его безопасности, – выждав несколько минут, не спеша, продумывая каждое слово, начал рыжеволосый. – У меня есть подозрения, что кисти руки он лишился не сам. Значит, кто-то ему помог и сейчас может искать.
　– Тогда нужно немедленно обратиться в полицию! – Воскликнула миссис Нил, удивленная спокойствием сына, и, вытащив телефон, начала набирать номер службы.
　– Не нужно, – прежде чем мать успела ответить, Грег забрал телефон и отменил вызов. – Нет гарантий, что полицейские не окажутся оборотнями в погонах. Вдруг они заодно с преступниками? В нашем районе это запросто может быть. Взносы за освобождения некоторых бандюг вообще ничего не стоят.
　– То есть, ты предлагаешь оставить все как есть? – возмутилась женщина.
　– У меня тот же вопрос, – влез Джонни, который был бы весьма рад избавиться от обузы, притащенной их главой.
　– Со времен нам удастся получить доверие Лео и он все расскажет.– Не обращая внимания на слова и настрой окружающих, Грегори продолжил рассказывать созревший в его голове план.– Наверняка он расскажет о родителях, с которыми мы сразу же свяжемся. До этого времени ему лучше оставаться здесь.
　– Он может быть опасен, а все его истории придуманы и мастерски разыграны, – продолжала настаивать Лилиана.
　– Если бы ты видела его в первый день, была другого мнения, – выдохнул Грег. – Или хочешь сказать, что он сам себе ампутировал руку и, истекая кровью, бегал по улице, пока не упал и «уснул»? – его рыжие брови вопросительно изогнулись.
　Открыв было рот, миссис Нил тут же его прикрыла, не находя что можно ответить. Не говорить же о своих реальных опасениях, источник которых она почувствовала во время осмотра найденыша. Все это вызовет вопросы, которых ей хотелось избежать.
　– Хорошо. Но я буду посещать его для осмотра пару раз в неделю. Как врач, я должна убедиться в его выздоровлении.
　– Не имею ничего против, – пожал плечами Грег, и они с матерью обратили свои взгляды на синевласок.
　– Все звучит вполне логично. Мы не против, а только за ваши посещения. Хоть одна женщина разбавит наше холостяцкое логово. Вам давно говорили, что вы очень красивы, миссис Нил? – позабыв о всяких рамках приличия, Джонни игриво заулыбался, смотря на женщину.
　– Эй, куда тебя понесло?! – увидев эту картину, второй близнец опешил так, что пришлось подбирать челюсть с пола.
　– А что, я не могу сказать правду? – недовольный фырк в ответ.
　Лилиан тихонько усмехнулась с близнецов.
　– Давай оставим их друг другу. Мне еще рецепт на лекарства нужно выписать. Надеюсь, их прием не вызовет трудностей
　Она взглянула на сына. По всей видимости, разговор отвлек его от мрачных мыслей и сейчас он выглядел более живым.
　– А после я тебя провожу. Все равно нужно будет идти в аптеку.

　Вскоре пение затихло, а голос, нашедший в душе юноши знакомые нотки, оставил после себя опустошенность и… Отчаяние. Оно стало в жизни Лео настолько частым гостем с момента потери воспоминаний, что он уже ассоциировал себя с ним. С каждой попыткой восстановить крупицы утерянной памяти, отчаяние стучалась парню в голову, оставаясь там, поглощая его и забирая возможность хотя бы во сне отдохнуть. Бесконечные часы бессонницы изматывали, и единственное, что было нужно запутавшейся, измотанной детской душе – понимание и поддержка. Но приемные родители не желали его даже слушать, что уж говорить о понимании. Для них он был выставочным экспонатом, а не живым человеком. После дюжины холодных отказов и строгих ответов, Лео перестал питать всякую надежду почувствовать себя нужным и любимым. В нем зародилось чувство неполноценности, из-за которого родные мама и папа оставили его, а для приемных он обузой.
　 Далтон опустил потухший взгляд на осколок странного зеркала в руке — последнее связующее звено с реальностью. Он провел по его поверхности пальцем и с удивлением заметил пробежавшую рябь, свойственную водной гладе, но никак не холодному куску стекла. Происходящая магия заставила парня вновь вглядеться в изображение из другой реальности. В замершей картинки не было ничего особенного, лишь слабоосвещенная комната и рыжеволосый парнишка, подобравший альбиноса.
　Теперь Грег не вызывал у Лео ни страха, ни тревоги, как в первую встречу. Сейчас альбинос чувствовал нечто иное, по ощущениям сравнимое с небольшой печкой, не дающей окоченеть во время холодов. Было лишь одно отличие: «очаг» находился будто бы внутри альбиноса, и его тепло приятно обволакивало каждую клеточку души и сердца парня. Но все портило похожее на змеиный клубок чувство вины. Грег не до конца понимал, что подобрал кучу проблем на свою голову. Зато это отлично понимали близнецы и не воспринимали найденыша всерьез, желая от него избавиться.
　Изображение в осколке начало терять яркость, сереть и становится мыльным. И вот по зеркальной глади поползли мелкие трещины. Вскоре на раскрытой ладони Лео остался лишь песок, норовящий просочится сквозь пальцы. В попытки удержать его крупицы парень с силой сжал кулак и, прижав к груди, прошептал: «Пожалуйста. Я просто хочу его поблагодарить…»
　Зажмурившись, он почувствовал, как сознание, расплываясь, устремляется ввысь.
~~~
　Открыв глаза, Лео уставился в потолок, витая на границе сознания и реальности. Перед его расфокусированным взглядом мельтешили точки, похожие на светлячков. У половины из них, видимо, испортилась «лампочка», и «насекомые» кружились, сплетаясь со своими горящими собратьями. Желая избавиться от наваждения, юноша прикрыл глаза тыльной стороной ладони. Тут его голову посетила гениальная мысль. Подняв руки вверх, парень внимательно взглянул на них. Кисть правой руки все так же отсутствовала. Значит, то был просто сон.
　В его мысленном голосе были слышны нотки огорчения и в тоже время облегчения. Пускай у парня не хватало конечности, он был снова не один. Казалось бы, можно выдохнуть и позволить увлечь себя светлячкам в свой убаюкивающий танец. Но вместо этого разум заполонили тревожность и страх, сковывавший все внутри. Подскочив с кровати, альбинос принялся судорожно осматривать помещение, в котором находил. Взгляд сам остановился на рыжеволосом парне, дремлющем в кресле. Разжав кулак, японец наконец почувствовал, как его колотит мелкая дрожь, и бессильно осел на край кровати. «Все хорошо, я не один», успокаивая сам себя он понимал, что волновался за возможное «предательство» Рыжика и его друзей, для которых был обузой. Для них ничего не стоило отправить его в больницу или сообщить о своей находке в полицию.
　– Ммм?
　От донесшегося мычания альбиноса, вздрогнув, резко поднял голову. Грегори смотрел на него усталым взглядом, но не его лице появилась такая же усталая улыбка.
　– Ну чего ты так испуганно смотришь на меня? – с характерными звуками размяв затекшую спину, Нил подошел к «зверьку» и, потрогав его лоб, проверил температуру. – Вроде нет. Но лучше проверить градусником, – повернувшись к тумбочке, парень не удержался от громкого зевка.
　Не сводя с рыжеволосого взгляд, альбинос почти машинально пытался закутаться в одеяло. После нескольких неудачных попыток, он нехотя признал, что ему это не по силам, и с горечью вздохнул, смотря на свои руки. Прикосновение заставило его отвлечься от новой волны самобичевания и, подняв голову, с удивления проследить за действиями рыжеволосого.
　– Вот так, – накинув одеяло на худые спину и плечи альбиноса, Грег улыбнулся и ласково провел рукой по стриженой голове найденыша.
　Почувствовав, казалось, простое прикосновение, Далтон замер. В душе парня что-то колыхнуло, словно приоткрывая завесу тайны. Сердце забилось быстрее. До этого он слышал до боли знакомый голос, а сейчас в покалеченной памяти всплыла картинка, как отец клак тяжелую руку на голову сыну. Почему-то теперь Лео был уверен в личностях, которым принадлежали рука и тот нежный голос. Пускай от этих догадок становилось лишь тяжелее на душе, они дарили надежду в лучшее. Почувствовав, как по щеке спустилась слеза, Лео, с горечью улыбнувшись, подался вперед, чтобы уткнуться в торс рыжеволосого. Возможно, так он хотел спрятать лицо, а может то был порыв благодарности.
　– Спасибо, – еле слышно, прерываемый тихими всхлипами, прошелестел он, – нии-сан.
　Последнее слово ввело Грега в ступор на несколько минут, после чего он продолжил поглаживать вероятно японца по голове. Слова сейчас были лишними, действия говорили сами за себя.

　Утро нового дня начиналось в привычном темпе. На кухне, заканчивая свой завтрак, сидели Грегори, Лео, Джонни и Джим. Перебирая всевозможные темы для разговора, парни оживленно реагировали на каждый озвученный комментарий по поводу и без него. В какой-то момент Грег затих, продолжив задумчиво помешивать свой капучино. Изредка он поднимал взгляд на альбиноса, не видя и не слыша ничего вокруг.
　– Грег, что-то случилось? Ты чего помрачнел? – спустя минут пять Джим обеспокоенно окликнул рыжеволосого.
　– Ничего касающегося вас двоих. Причина в Лео, – тихонько вздохнув, Нил сделал большой глоток кофе и, поморщившись, отодвинул кружку.
　– Во мне? – не вынимая чайной ложки, с которой слизывал сгущенку, изо рта, непонимающе промямлил альбинос.
　– Если это касается поломанного компа... – начал Джонни, видимо желая заступиться за мелкого.
　– Дело в другом, более важном, – взглянув на близнецов, хмуро прервал их глава, после чего, сцепив руки в замок, перевел взгляд на встревоженного Далтона. – Лео, за прошедшие полтора года мы вместе пережили многое. Ты как губка впитал в себя все знания, которые мы могли тебе предложить и сейчас...
　– Ты хочешь, чтобы я ушел? – Лео не верилось, что он когда-нибудь скажет такие слова. При том довольно уверенно, с вызовом. Будто внутри у него ничего не сжималось при мысли оказаться на улице совершенно одному. Снова.
　– В данный момент мне хочется, чтобы ты дослушал и не перебивал, – с нажимом ответил Грегори, нахмурившись.
　Наступила звенящая тишина, которую не желал нарушить первым ни близнецы, ни Лео. К тому же, последний растерял уверенность, которая рвалась из него еще секунду назад, и тихонько ожидал, когда Грег продолжит начатую тему. Нил не спешил. Вместо этого он, тяжело вздохнув, прикрыл глаза на несколько секунд.
　 – Лео, – открыв глаза, Грег с уверенностью в голосе и твердостью в глазах обратился к японцу. – Мне хочется предложить тебе официально стать частью нашей банды, – пускай Грег говорил спокойным тоном, прозвучали его слова соразмерно раскату грома в ясном небе.
　– М-м-мне?! – от шокировавшего предложения у Лео расширись глаза, а изо рта вместО слов вылетали лишь несвязные звуки.
　– Ватафак!? – воскликнул Джонни. – Почему ты не посоветовался с нами по этому поводу!? – продолжил он на повышенных тонах.
　– А вы против? – вопросительно выгнул бровь Грегори.
　– Нет! Но...
　– Я согласен, – громко, чтобы его голос было слышно за разворачивающимся спором, сказал альбинос. Он не долго думал о своем решение, скорее хотел узнать реакцию Джона.
　Так повелось, что он единственный продолжал относиться к Далтону предвзято на протяжение всего прошедшего времени. Для самого Лео все было уже решено в тот день, когда он назвал Грега братиком.
　– Отлично! – заулыбался Джим, хлопнув в ладони. – Теперь у нас есть повод устроить вечеринку. Надеюсь, глава не против, если пригласим девушек? – сладко начал парень, смахивая на хитрого лиса.
　– Приглашайте кого хотите, – выдохнул Грег.
　– Тогда мы с братиком займемся закупками, – заявил Лео и, подскочив с места, подошел к Грегори, чтобы обнял его за шею со спины. В ответ Нил повернув голову, посмотрел на «малыша» и улыбнулся, когда тот прижался сильнее.
　– Ну уж нет. Снова накупите сладостей, а у нас не детский утренник, – возмутился Джонни, на что его брат тихонько усмехнулся.
　– Пожалуй, я займусь подготовкой всего к посвящению Лео в наши ряды, – неуверенно, как бы предлагая свою кандидатуру для этого, сказал Джим.
　– Снова собираетесь спаивать Лео? – ухмыльнулся Нил.
　– Ну а что? Пора бы уже! – прозвучало заявление в ответ.
　– Что пора? – решил уточнить рыжеволосый.
　Спор продолжался еще долго, но Лео не участвовал в нем, пропуская большую часть мимо ушей. Сейчас его голова была наполнена воспоминаниями, созданных за прошедший год. Как было правильно подмечено ранее, он многому научился. Самым главным знанием стало учение Грега о том, как альбиносу жить в суровых реалиях после всего, что с ним случилось. Можно сказать, что он научил Далтона жить.